Я взял отрывки из того обращения 1847 года- которые как будто написаны сегодня.
Коммунистический журнал
Пролетарии всех стран, соединяйтесь! (№ 1. Лондон, сентябрь 1847. Цена 2 пенса)
Пролетарии, если вы хотите быть свободными, то пробудитесь от вашего сна и сомкнитесь крепко воедино! Человечество требует от каждого, чтобы он исполнял свой долг.
Пролетарии!
Прежде всего, мы дадим здесь краткое объяснение этого слова, с которым мы обращаемся к вам, так как многим из вас, возможно, и неизвестно происхождение его и значение.
В пору могущества римского государства, когда оно приближалось к высшему пункту своей цивилизации, граждане его распадались на два класса: имущих и неимущих. Имущие платили государству прямые налоги, а неимущие отдавали ему своих детей, которые шли на то, чтобы защищать богатых, и должны были проливать свою кровь на бесчисленных полях сражений, чтобы еще более увеличить могущество и достояние имущего класса. Proles по-латыни означало детей, потомство; пролетарии составляли, стало быть, класс граждан, которые не обладали ничем, кроме своих рук да детей.
С тех пор, как нынешнее общество приближается к вершине своей цивилизации, с тех пор, как изобретены машины и сооружены крупные фабрики, с тех пор, как собственность попадает в руки отдельных лиц, стал развиваться у нас все в большей мере и пролетариат. Ничтожное число привилегированных владеет всей собственностью, большая масса народная не обладает ничем, кроме своих рук да детей. И совсем, как в римском государстве, нас, пролетариев, и наших сыновей, наряжают в солдатские мундиры и дрессируют до состояния машины, заставляя нас охранять наших собственных угнетателей и проливать свою кровь по мановению их руки. Совсем, как тогда, наши сестры и дочери обречены служить удовлетворению скотских похотей богатых сластолюбцев. Совсем, как тогда, накипает и ненависть угнетенных бедняков к богатым угнетателям. Однако же пролетариат современного общества стоит на совсем иной и лучшей основе по сравнению с римским. У римских пролетариев не было для освобождения ни средств, ни необходимого образования; им не оставалось ничего, кроме мести и гибели в борьбе ради мести. А из нынешних пролетариев многие, благодаря искусству книгопечатания, уже достигли высокой степени образования, уровень остальных также с каждым днем повышается благодаря их стремлению к объединению. В то же время, рядом с их повышающимся умственным развитием и все более тесным сплочением, привилегированный класс представляет картину ужаснейшего эгоизма и отвратительнейшей безнравственности. Современная цивилизация обладает достаточными средствами, чтобы сделать счастливыми всех членов общества; поэтому целью современных пролетариев является не только разрушение, месть и освобождение ценою смерти. Их цель - содействовать установлению такого общества, в котором бы все могли жить свободными и счастливыми людьми.
Пролетариями в современном обществе являются все, кто не может жить своим капиталом, рабочий точно так же, как и ученый, художник точно так же, как и мелкий буржуа. Хотя мелкая буржуазия и обладает еще некоторым состоянием, однако же, вследствие страшной конкуренции со стороны крупного капитала, она с очевидностью приближается гигантскими шагами к тому состоянию, которое совершенно уравняет ее с прочими пролетариями. Мы можем поэтому уже причислить ее к нашим рядам, потому что она столь же заинтересована в том, чтобы избежать состояния полного лишения имущества, как мы - в том чтобы выйти из этого состояния. Поэтому соединимся с ними, это поможет обеим сторонам.
Задача этого журнала - в работе на пользу освобождения пролетариата, а чтобы оно совершилось как можно скорее, мы должны призывать всех угнетенных к объединению.
Мы называем наш орган «Коммунистическим журналом», потому что мы убеждены и знаем, что это освобождение может быть достигнуто только путем полного преобразования ныне существующих отношений собственности, словом, что оно может осуществиться только в обществе, основанном на коммунизме.
Коммунистическое движение многими понимается до такой степени превратно, другими оно намеренно до такой степени искажается и поносится, что мы принуждены все-таки сказать и здесь несколько слов о нем, поскольку мы его знаем и принимаем в нем участие. Мы ограничимся, главным образом, тем, что заявим здесь, чем мы не являемся. Такое отмежевание наперед отметет многое из той клеветы, которою мы, вероятно, были бы встречены.
Мы не из тех коммунистов, которые всего хотят достигнуть любовью. Мы не проливаем горьких слез при лунном свете над несчастиями человечества и не замираем затем в восторженном восклицании при мысли о золотом будущем. Мы знаем, наше время серьезно, мы знаем, оно требует от каждого напряжения всех его сил, и мы знаем, что эти грезы о любви не что иное, как своего рода духовное самоослабление, лишающее каждого, кто предается им, всякой дееспособности.
Мы не из тех коммунистов, которые уже теперь проповедуют вечный мир, в то время как наши враги повсюду готовятся к бою. Мы знаем прекрасно, что нигде, за исключением разве Англии да Северо-Американских свободных Штатов, нигде нам не удастся перейти к лучшему строю раньше, чем мы силой добьемся для себя политических прав. Пусть осуждают нас за это иные и пусть ославят нас революционерами. Печали нам до этого мало. Мы, по крайней мере, не желаем пускать пыль в глаза народу, мы хотим сказать ему только правду и обратить его внимание на приближающуюся бурю, чтобы он мог к ней подготовиться. Мы не заговорщики, которые хотят начать революцию в такой-то именно день или перебить государей в такой-то срок; но мы и не терпеливые агнцы, безропотно принимающие на себя крест свой. Мы прекрасно знаем, что на континенте должен загореться бой между аристократическими и демократическими элементами, – это знают и враги наши, и они снаряжаются в битву; поэтому долг каждого приготовиться, чтобы нас не застигли врасплох и не истребили бы нас. Нам предстоит еще выдержать последнюю и серьезную борьбу, и когда наша партия выйдет из нее победительницей, тогда только настанет время, будем надеяться, навсегда отложить оружие в сторону.
Мы не из тех коммунистов, которые верят, что коммунистический строй может, словно по щучьему велению, быть введен немедленно после победоносно проведенной борьбы с врагами его. Мы знаем, что человечество не делает прыжков, а лишь шаг за шагом подвигается вперед. Не можем мы с вечера на утро перейти из негармонического общества в гармоническое; для этого понадобится, смотря по обстоятельствам, более или менее продолжительный переходный период. Лишь постепенно может быть преобразована частная собственность в общественную.
Мы не из тех коммунистов, которые хотели бы уничтожить личную свободу и превратить весь мир в одну большую казарму или в один большой рабочий дом. Разумеется, есть коммунисты, которые не стесняются и отрицают и хотят уничтожить свободу личности, которая, по их мнению, мешает общественной гармонии; но у нас нет никакой охоты покупать равенство ценой свободы. Мы убеждены, и в следующих номерах мы постараемся доказать это, что ни в каком обществе свобода личности не может быть больше, чем в том, которое будет построено на основе коммунизма.
Мы сказали теперь, кем мы не являемся; в нашем исповедании веры мы скажем, кто мы такие и чего мы хотим. Нам остается еще только направить несколько слов к пролетариям, принадлежащим к другим политическим и социальным партиям. Все мы боремся против современного общества, угнетающего нас и заставляющего нас томиться в страданиях; но вместо того, чтобы подумать об этом и объединиться, мы, к сожалению, слишком часто ведем борьбу между собою, к великому удовольствию наших угнетателей. И вместо того, чтобы, объединившись, всем вместе взяться за дело и установить демократическое государство, в котором бы каждая партия могла пытаться словом и печатью склонить на свою сторону большинство, мы ссоримся по поводу того, что должно произойти и чему не должно быть места, когда мы окажемся победителями. Нам невольно вспоминается при этом басня об охотниках, которые передрались между собою из-за шкуры медведя еще раньше, чем увидали его. В настоящее время поистине пора нам прекратить наши споры и вражду и подать друг другу руки для общей нашей защиты. Но чтобы это могло случиться, писатели, принадлежащие к различным партиям, должны перестать оспаривать чужие мнения с крайним ожесточением, осыпая их сторонников самою грубою руганью. Мы, со своей стороны, уважаем всякого человека, будь это аристократ или пиетист, лишь бы у него было свое мнение, которое он и защищает со всем упорством и решительностью, так как считает его правильным. Мы не даем пощады лишь тому, кто, под маской какой-нибудь социальной партии или религии, имеет в виду лишь свое собственное грязное я. Обязанность всякого честного человека разоблачать по возможности скорее таких лицемеров, выставив их во всей их отвратительной наготе к позорному столбу. Кто-нибудь может защищать и ошибочное мнение, но пока он считает его справедливым и честно стоит под его знаменем, его нельзя презирать.
Поэтому, пролетарии всех стран, объединимтесь – открыто, где это разрешено законом, потому что наша деятельность не боится света, и – тайно, где это запрещено произволом тиранов. Так называемые законы, запрещающие людям собираться для обсуждения выдвинутых на очередь жизнью вопросов и для требования своего права, - это лишь веление произвола тиранов, и кто им повинуется и уважаетих, тот действует, как подлый трус, а кто презирает и нарушает их, тот поступает мужественно и честно.