''Действительность есть единство сущности и осуществления; в первой имеют свою истину лишенная образа сущность и лишенное удержания явление или неопределенная устойчивость и непостоянное многообразие.'' -
Так как это единство неопределенной устойчивости и непостоянного многообразия, то неопределенная устойчивость получает свою определенность в многообразии и непостоянное многообразие получает устойчивость. То есть, действительность - это устойчивое многобразие, имеющее свою устойчивость в сущности. Единство внешнего и внутреннего.
Внешнее и внутреннее имеют отношение формы, в которой внешнее - это рефлексия в другое, а внутреннее - рефлексия в себя. Отражение себя в другое и отражение себя в саму себя. Эта форма - их существенное отношение, в котором они оказываются тождественными, имея тождественное содержание. Это содержание не только тождественно в обеих, оно одно и то же, поэтому и отношение формы между ними снимается и образуется одна полнота.
Эта полнота названа Гегелем абсолютной полнотой. Абсолютная полнота подразумевает и абсолютную форму, и абсолютное содержание, и вообще - нечто абсолютное.
Как то в одном видео М.В.Попов сказал, что он даже вздрагивает от употребления другими этого слова - ''абсолютное'' и я тогда не совсем понял причину такой реакции. Однако, прочитав что пишет по поводу абсолютного Гегель, я задумался и теперь буду употреблять это слово с большой осторожностью.
Абсолютное - это то, что даже не имеет предиката, то есть - настолько всеобщее, что и определить его не через что. Обычно суждение имеет вид - ''субъект-предикат'', то есть - ''единичное-всеобщее'', к примеру - елка это дерево. А тут... Можно, наверное, сравнить это с чистым бытием, но - не знаю пока, уместно ли такое сравнение. Хотя, если вспомнить становление, то там есть категория ''возникновение'' - это переход из ничто в бытие, ничто, переходящее в бытие и тут видно примерно то же самое - из сущности, из ничто возникает непосредственное, бытие. Устойчивое многообразие. Но которое пока - как абсолютное - не имеет различения и определений, кроме как отношения к себе как к абсолютному тожеству с собой.
Слово автору - Гегелю:
''...внутреннее есть сущность, как полнота, имеющая то существенное определение, что она отнесена к бытию и есть непосредственно бытие.
Внешнее также есть бытие, но с тем существенным определением, что отнесенное к рефлексии оно есть также непосредственно чуждое отношению тожество с сущностью.
Само абсолютное есть абсолютное единство обоих; оно есть то, что вообще образует основание существенного отношения, которое, как отношение, еще не возвратилось к этому своему тожеству, и основание которого еще не положено.
Отсюда следует, что абсолютное определяется, как абсолютная форма;
но вместе с тем не как такое тожество, моменты которого суть простые определенности;
оно есть тожество, каждый из моментов которого в нем самом есть полнота и тем самым, как безразличный к форме, есть полное содержание целого.
Но, наоборот, абсолютное есть абсолютное содержание, таким образом, что содержание, будучи, как таковое, безразличным многообразием, обладает в нем отрицательным отношением формы, вследствие чего его многообразие есть одно и то же самостоятельное тожество.
Тожество абсолютного тем самым потому абсолютно, что каждая из его частей сама есть целое, или каждая определенность есть полнота, т.е. что определенность стала вполне прозрачною видимостью, некоторым исчезнувшим в своем положении отвлечением.
Сущность, осуществление, сущий в себе мир, целое, части, сила, – эти рефлектированные определения являются для представления, как имеющее значение для себя истинное бытие; но абсолютное есть относительно них то основание, в коем они исчезли.
А так как в абсолютном форма есть лишь простое тожество с собою, то абсолютное не определяет себя; ибо определение есть некоторое различение формы, имеющее ближайшее значение, как таковое.
Но так как оно вместе с тем содержит в себе вообще всякое различение и определение формы, или так как оно само есть абсолютная форма и рефлексия, то в нем должно выступать также различие содержания. Но само абсолютное есть абсолютное тожество; это его определение, так как все многообразие сущего в себе и являющегося мира или внутренней и внешней полноты внутри его снято.
Внутри его самого нет никакого становления, ибо оно не есть бытие, равным образом не есть рефлектирующее себя определение; ибо оно не есть лишь внутри себя определяющая себя сущность; оно не есть также некоторое обнаружение себя, ибо оно есть тожество внутреннего и внешнего.
Но, таким образом, движение рефлексии противостоит своему абсолютному тожеству. Первое снято в последнем и таким образом есть лишь его внутреннее, а тем самым и его внешнее. Оно состоит поэтому ближайшим образом лишь в том, чтобы снимать свое действие в абсолютном. Оно есть потустороннее многообразных различений и определений и то их движение, которое совершается за спиною абсолютного; поэтому оно есть как его усвоение, так вместе и уничтожение; оно есть то отрицательное изложение абсолютного, которое было ранее упомянуто.
В его истинном изображении это изложение есть достигнутое покуда целое логического движения бытия и сущности, содержание коего не выхвачено извне, как нечто данное и случайное, равным образом не погружено путем внешней ему рефлексии в пучину абсолютного, но определило себя в нем через свою внутреннюю необходимость, и, как собственное становление бытия, равно как рефлексия сущности, возвратилось в абсолютное, как в свое основание.
Но это изложение само имеет вместе с тем некоторую положительную сторону, поскольку конечное именно своим уничтожением в основании показывает свою природу – быть относимым к абсолютному или содержать абсолютное в нем самом.
Но эта сторона есть не столько положительное изложение самого абсолютного, сколько изложение определений, состоящих именно в том, что они исчезают в абсолютном, как в своей пучине, и потому также имеют его своим основанием, или, иначе, в том, что то, что дает им, видимости, устойчивость, есть само абсолютное.
Видимость есть не ничто, а рефлексия, отношение к абсолютному; или, иначе, видимость есть, поскольку в ней показывается абсолютное.
Таким образом это положительное изложение еще удерживает конечное от его исчезновения и рассматривает его, как некоторое выражение и образ абсолютного.
Поэтому положительное изложение абсолютного само есть лишь видимость; ибо то истинно положительное, что содержит его, и излагаемое содержание есть само абсолютное. Какие бы ни оказывались дальнейшие определения, та форма, в коей показывается абсолютное, есть нечто уничтоженное, которое принимает изложение извне, и в котором оно приобретает некоторое начало для своего действия. Такое определение имеет в абсолютном не начало свое, а лишь свой конец. Потому хотя это изложение есть абсолютное действие через свое отношение к абсолютному, в которое оно возвращается, но оно таково не по своей исходной точке, составляющей внешнее абсолютному определение.
Но в действительности изложение абсолютного есть его собственное действие, которое настолько же начинается от себя, насколько и приходит к себе. Абсолютное, даже как лишь абсолютное тожество, есть нечто определенное;
именно оно определено, как тожественное;
так положено оно рефлексиею в противоположность противоположению и многообразию;
или, иначе, оно есть вообще лишь отрицательное рефлексии и определения. Поэтому не только это изложение абсолютного есть нечто несовершенное, но таково и самое это абсолютное, к которому изложение пришло. Или иначе, то абсолютное, которое есть лишь абсолютное тожество, есть лишь абсолютное некоторой внешней рефлексии. Оно есть поэтому не абсолютно абсолютное, а абсолютное в некоторой определенности или атрибут.''
